Софья Ролдугина - Кофе и мед [СИ]

— Добрый день, — тепло улыбнулась я, присаживаясь за столик. Подоспела Мэдди с моим десертом и чашечкой чая. — Давно нам уже не приходилось вот так видеться.

— Больше полутора месяцев, — согласился маркиз. Губы у него немного блестели из-за масляного крема — совершенно незаметно для постороннего наблюдателя и очевидно для тех, кто помнил, какие они бледные и сухие обычно. — Пришлось вернуться к старым добрым письмам. Но это, безусловно, не оправдание.

Я вспомнила тоненькую связку посланий в нижнем ящике стола — плотная дорогая бумага, аккуратный почерк, лёгкий запах восточных благовоний — и возразила:

— Не оправдание, разумеется, но приятное разнообразие.

Он пригубил кисло-горький кофе.

— Звучит так, будто моё общество вас утомляет, драгоценная невеста.

— Вы же знаете, что нет, — вздохнула я виновато. Очень хотелось обмахнуться веером, но, к сожалению, он остался наверху.

Маркиз, который явно до этого хотел перейти к разговору о делах, слегка наклонил голову, глядя поверх очков:

— Вас что-то беспокоит?

— Не такой уж важный вопрос… — начала было я, но затем всё же решилась и рассказала ему о своём затруднении.

К немалому моему удивлению, дядя Рэйвен ответил почти сразу:

— Вы не поверите, несравненная моя невеста, но некоторое время назад я просматривал опись драгоценностей своей матери, и одна из вещиц — сущая безделица, признаться откровенно — навела меня на мысли о маскарадном костюме. Учитывая приключение в Валтере, полагаю, вы найдете это предложение небезынтересным.

В Валтере произошло много событий. И дядя Рэйвен, смею надеяться, был осведомлён не так хорошо, как ему казалось. Например, мы сообща решили умолчать о том, что Эллис фактически привёл за собой Майлза Дарлинга. И о том, что я не только подписала протокол, но и поучаствовала в допросе. И, к счастью, Клэр сдержал слово и сохранил в тайне и нашу короткую ссору, и то, что послужило её причиной.

Стоило мне вспомнить об этом, и удушливой волной накатило раздражение пополам со смущением.

Лайзо вёл себя предельно осторожно, не давая Клэру и малейшего повода вновь прочитать мне нотации. Даже в автомобиле, когда рядом не было никого из чужих. Я отчаянно хотела поговорить о том, что случилось в Валтере… то ли оправдаться, то ли высказать претензии — одни Небеса знают.

Но молчала.

И его это будто бы устраивало. Невыносимая наглость!

— Вещица? Да ещё и сущая безделица? Очень любопытно, — ответила я наконец, совладав с неподобающими чувствами. Пауза на самом деле затянулась не более чем на несколько секунд, но дядя Рэйвен со свойственной ему острой наблюдательностью вполне мог заподозрить неладное.

Однако он только улыбнулся, точно припоминая что-то хорошее.

— Брошь. Совсем простая, из жадеита и прозрачно-коричневого кварца. Оправа из меди. Вещь не для шкатулки драгоценностей маркизы — так, по крайней мере, скажет любая леди из высшего света. Но моей матери эта брошь была очень дорога.

Я машинально огладила розу из чернёного серебра у себя на пальце и покачала головой:

— У всех есть особенные предметы, своего рода талисманы. Ценность и цена в рейнах — два совершенно разных понятия.

Один такой талисман, парный медный браслет, лежал в моей шкатулке для драгоценностей. Но дяде Рэйвену знать об этом, разумеется, было не обязательно.

— Моя мать никогда не говорила, откуда у неё такая брошь, — ответил маркиз невпопад и продолжил, словно исправляясь. — Но, пожалуй, стоит вернуться к идее маскарадного костюма. Брошь сделана в виде крохотной дубовой веточки с листьями и желудями. Весьма тонкая работа, к слову. Учитывая, что в графстве Валтер ходят легенды о дубопоклонниках, бесценная моя невеста, вам подошёл бы наряд, связанный с этими легендами. И зелёное будет вам к лицу… Впрочем, не могу назвать цвета, который бы не красил вас.

— Благодарю, — улыбнулась я, принимая комплимент.

И задумалась: в словах дяди Рэйвена был резон. Но вот как именно назвать образ для бала? «Леди Метель» — просто и изящно. А вот «дубопоклонница» звучит не особенно приятно. Жрица дубопоклонников? Тоже не подходит.

Лесная Дева? Уже лучше, к тому же ходила она именно в дубовом венке. Но это многозначительное «Дева»… Помню, на прошлом балу некая «Речная Дева» получала слишком много сомнительных комплиментов.

Лесная фея? Слащаво.

…решение явилось неожиданно.

— Дядя Рэйвен, — по-домашнему позвала я, понизив голос. — Вы знаете, кто такой «аякаси»?

Выражение лица у него стало на мгновение озадаченным. Похоже, он ожидал какого угодно вопроса, но не этого.

— Стыдно сознаться, однако нет.

— Я тоже. Знаю только, что это нечто никконское, — призналась я немного смущённо. — Однако Эллис назвался так на прошлом маскараде, и костюм его имел успех. Причём, готова спорить, вряд ли больше двух или трёх человек во всём зале знали, что означает это самое «аякаси».

Дядя Рэйвен пригубил кофе, глядя на меня поверх синих стёклышек очков. Выглядел он позабавленным.

— Догадываюсь, к чему вы ведёте.

— Назову свой образ «Наследница Алвен», — рассмеялась я с облегчением. — И пускай думают, что хотят. Тайна — лучший спутник леди.

— Не могу не согласиться, — ответил маркиз с едва заметными нотками иронии. — Но мне, смею надеяться, вы раскроете свой секрет, драгоценная невеста?

— Алвен — основательница рода и супруга первого графа Валтера, Вильгельма Лэндера, — объяснила я, ощущая прилив хорошего настроения. Одним затруднением меньше — чудесно! Осталось объяснить задумку мисс Рич. — Она была жрицей дубопоклонников.

— Похвальное знание своих корней, — откликнулся он и, отставив пустую чашку, посерьёзнел. — У меня к вам одна просьба, Виржиния.

— Слушаю.

Атмосфера неуловимо изменилась; повеяло тревогой. Голоса посетителей и запахи кофейни словно отдалились.

— На бал пойти я не смогу, — очень тихо и ровно произнёс маркиз. — Мне нужно быть в другом месте. Но есть некоторые основания полагать, что эта ночь на Сошествие станет даже более беспокойной, чем прошлая. И поэтому я хочу, чтобы вас сопровождал мой человек.

На секунду я растерялась. «Дети Красной Земли» были разгромлены, их предводитель и вдохновитель — мёртв… Как же так?

— Неужели снова?..

— Нет, — быстро качнул головой дядя Рэйвен. Взгляд у него стал холоднее декабрьской ночи. — Другие. Вы ничего не слышали, Виржиния, но вы будете очень осторожны. С вами пойдёт Мэтью. Он надёжный человек и галантный спутник, что немаловажно.

Мне и в голову не пришло возразить ни по одному пункту. Я поблагодарила маркиза — сдержанно, однако искренне. Встречаться с Мэтью Рэндаллом мне приходилось не так часто, но он почти с самого знакомства вызывал чувство глубокой симпатии, немного иррациональной, пожалуй. Он мог меня защитить, о, да — наверняка один из лучших в Особой службе. Другого маркиз не сделал бы личным секретарём.

«К тому же это возможность узнать о Мэтью немного больше», — подумалось вдруг.

Тайна — лучший спутник для леди, но не только; ещё и лучший десерт.

Вернуться в особняк пришлось гораздо раньше обычного. На семь был назначен визит мисс Рич с помощницами. Благо платье в общих чертах я уже представляла, оставалось только домыслить некоторые детали, подобрать украшения и духи. Эрвин Калле, как и в прошлом году, пообещал достать мне — под большим секретом, естественно — хороший парик, на сей раз не белый, а рыжий. По цвету к будущему наряду подошёл бы какой-нибудь гарнитур из золота, но, говорят, золота дубопоклонники не носили, потому что оно сковывало их колдовской дар…

«И откуда мне это известно?»

Последняя мысль неприятно уколола. Автомобиль как раз въезжал в арку меж двух старых дубов, которые раньше ускользали от моего внимания, зато сейчас показались мистическим знаком… Несколько секунд я колебалась, как обратиться к своему водителю — и, по совместительству, мучителю в последние дни — но в конце концов решила, что снова называть его церемонно, по фамилии будет уже глупо и лицемерно.

— Лайзо, могу я задать вам вопрос?

Он замешкался с ответом только на мгновение; мне показалось, что в стекле отразилась его улыбка, незаметная и вызывающая холодок по коже, словно призрак.

— Разумеется. Вы можете располагать мною, как вам будет угодно.

Всего часом ранее подобную фразу произнёс Эрвин Калле. Но сейчас она прозвучала отнюдь не как проявление любезности, а почти что как непристойность.

Или это у меня воображение разыгралось?

— Приходилось ли вам что-нибудь слышать об украшениях дубопоклонников? Точнее, жриц? — продолжила я, стараясь не выказывать волнения. — Кто-то говорил мне, что золота они не носили… Это правда?

— Правда, — кивнул Лайзо. — Но такие познания делают честь вашим знакомым — мало кто интересуется подобным. А почему вы спросили?